10 КНИГ, КОТОРЫЕ ЗАХВАТЫВАЮТ С ПЕРВОЙ ФРАЗЫ
1. Рубен Давид Гонсалес Гальего «Белое на черном»
«Я — герой. Быть героем легко. Если у тебя нет рук или ног — ты герой или покойник. Если у тебя нет родителей — надейся на свои руки и ноги. И будь героем. Если у тебя нет ни рук, ни ног, а ты к тому же ухитрился появиться на свет сиротой, — все. Ты обречен быть героем до конца своих дней. Или сдохнуть. Я герой. У меня просто нет другого выхода».
2. Вячеслав ПРАХ «Мужчина, которому захотелось согреться»
«Я разведён, но я до сих пор верю в любовь».
Книга — разговор с самим с собой о своих ошибках, откровенно, честно, без прикрас. Переосмысление опыта с женой. Разговор с любовницей. Книга о том, что трудно расставаться с человеком, найти в себе силы, желания встать и пойти дальше своим путём.
3. Эрленд Лу «Мулей»
МЫ ПАДАЕМ.
ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
ДЕЛАЙ ЧТО ТЕБЕ ХОЧЕТСЯ.
ПАПА
(SMS-сообщение, посланное с борта самолета в Центральной Африке в апреле 2005)
4. Альбер Камю «Посторонний»
«Сегодня умерла мама. Может, вчера, точно не знаю».
Считается, кстати, самым запоминающимся началом за всю историю французской литературы.
5. Патрик Зюскинд «Парфюмер»
«В восемнадцатом столетии во Франции жил человек, принадлежавший к самым гениальным и самым отвратительным фигурам этой эпохи, столь богатой гениальными и отвратительными фигурами. О нем и пойдет речь. Его звали Жан-Батист Гренуй, и если это имя, в отличие от других гениальных чудовищ вроде де Сада, Сен-Жюста, Фуше, Банапарта и т.д., ныне предано забвению, то отнюдь не потому, что Гренуй уступал знаменитым исчадиям тьмы в высокомерии, презрении к людям, аморальности, короче, в безбожии, но потому, что его гениальность и его феноменальное тщеславие ограничивалось сферой, не оставляющей следов в истории, летучим царством запахов».
6. Владимир Набоков «Лолита»
«Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по нёбу, что бы на третьем толкнуться о зубы. Ло. Ли. Та».
7. Габриэль Гарсия Маркес «Любовь во время чумы»
«Так было всегда: запах горького миндаля наводил на мысль о несчастной любви. Доктор Урбино почувствовал его сразу, едва вошел в дом, еще тонувший во мраке, куда его срочно вызвали по неотложному делу, которое для него уже много лет назад перестало быть неотложным. Беженец с Антильских островов Херемия де Сент-Амур, инвалид войны, детский фотограф и самый покладистый партнер доктора по шахматам, покончил с бурею жизненных воспоминаний при помощи паров цианида золота».
8. Сергей Довлатов «Чемодан»
«В ОВИРе эта сука мне и говорит:
- Каждому отъезжающему полагается три чемодана. Такова установленная норма. Есть специальное распоряжение министерства».
9. Александр Солженицын «Раковый корпус»
«Раковый корпус носил и номер тринадцать. Павел Николаевич Русанов никогда не был и не мог быть суеверен, но что-то опустилось в нём, когда в направлении ему написали: «тринадцатый корпус». Вот уж ума не хватило назвать тринадцатым какой-нибудь протезный или кишечный».
10. Иэн Макьюэн «Цементный сад»
«Я не убивал своего отца. И все же порой мне кажется, что я подтолкнул его к гибели».
